Разгром

N 280
Заявление члена партии социалистов-революционеров Ю.Н.Подбельского председателю Московского Совета Л.Б.Каменеву по поводу обвинений в отношении партии социалистов-революционеров и ее роли в Тамбовской губернии

Не ранее 24 июля 1921 г.

На одном из июньских пленарных заседаний Московского Совета
заместителем председателя ВЧК были прочитаны выдержки из доклада ВЧК "О раскрытых и ликвидированных заговорах", во второй своей половине содержавшего обвинения П.С.-Р. в прикосновенности и даже руководстве крестьянскими восстаниями в Сибири [и] на ю.-в. Европейской России. По окончании доклада Вами, в качестве председательствующего на собрании, было предложено сторонникам П.С.-Р. выступить с опровержением обвинений, направленных против с.-р. Это приглашение, при отсутствии в Московском Совете фракции П.С.-Р., походило на плохо продуманную шутку и, конечно, осталось без всякого отзвука. На днях изложенные на заседании Моск. Совета "Выдержки из доклада ВЧК" были опубликованы в советской печати (N 161. "Известия ВЦИК" и Правда" от 24/VII-21 г.) и, таким образом, явилась возможность ознакомиться с содержанием этого сверхобычного по своей лживости официального документа. Пользуясь сделанным Вами приглашением высказаться по существу содержащихся в докладе ВЧК обвинений, я, в качестве человека, которому документ уделяет значительную долю внимания и приписывает роль руководителя "восстания бандитов, кулаков и дезертиров в Тамбовской и Воронежской губ.", считаю своим долгом и своим правом ответить на те обвинения, которые содержит названный документ в части, касающейся деятельности П.С.-Р. в Тамбовской губ., с которой я ближе знаком, как тамбовец. Клеветнический характер всего правительственного сообщения нигде не выступает с такою выпуклостью, как в строках, посвященных Тамбовской губ. (если не считать упорно повторяющегося наименования Савинкова "с.-р.", несмотря на состоявшееся еще в 1917 г. исключение его из партии).
Буду опровергать измышления ВЧК в том порядке, в котором они следуют в
самом документе ВЧК:
1. Наименование меня мифическим "уполномоченным ЦК П.С.-Р. по
Тамбовскому району для руководства восстанием бандитов, кулаков и дезертиров в Тамбовской и Воронежской губ." звучит особенно пикантно, если принять во внимание то обстоятельство, что за все время Тамбовского восстания (оно началось в середине августа 1920 г.) я жил в Москве, куда я приехал в последних числах июля 1920 г. С 1 сентября я изо дня в день посещал кооперативный отдел Народного комиссариата земледелия, где, под фамилией Н.М.Коринского, я занимал должность секретаря, работая под руководством коммуниста К.П.Давыдова. Ушел я из НКЗ в апреле 1921 г., и за все это время я сделал только одну кратковременную поездку в Тамбов и Воронеж по личным делам (осенью 1920 г.). С апреля по день ареста я, под фамилией Н.М.Коноплева, служил в Нар [одном] ком[иссариате] прос[вещения ], по поручению которого я сделал служебную поездку в Саратов, и это была вторая и последняя отлучка из Москвы за все время с конца июля 1920 г. по 20 мая 1921 г., когда я был арестован. Обе поездки отняли у меня максимум месяц, причем на пребывание в Тамбове из этого месяца нужно отнести 2 дня и на пребывание в Воронеже - 4 дня. Нужно иметь очень игривую фантазию, чтобы при таких условиях произвести меня в чин "уполномоченного ЦК П.С.-Р." для руководства Тамбовским и Воронежским восстаниями. Я уже не говорю о том, что к деятельности самого Антонова и, в особенности, к его личности, я печатно высказал резко отрицательное отношение (см. N 6 органа ЦК П.С.-Р. "Революционная Россия"). Теперь, когда ВЧК простой справкой по телефону может удостовериться и, несомненно, уже удостоверилась в факте моего почти безвыездного проживания в Москве, нелепое и заведомо клеветническое обвинение меня в руководительстве восстанием бандитов, кулаков и дезертиров в Тамбовской и Воронежской губерниях нельзя объяснить иначе, как желанием при посредстве моего имени, как тамбовца и в то же время члена П.С.-Р., белыми нитками пришить ЦК П.С.-Р. к движению, руководимому Антоновым.
2. Теперь - о "материалах, отобранных при аресте уполномоченного ЦК
П.С.-Р. по Тамбовскому району Юрия Подбельского". Самыми "страшными" материалами, отобранными у меня, являются: а) черновик очерка моего о "Восстании тамбовских крестьян", помещенного в М б "Революционной России" и полностью или в выдержках перепечатанного в ряде заграничных русских газет и даже в "Известиях ВЦИК" и б) неиспользованные еще мною и предназначавшиеся для второго очерка материалы о том же восстании, которые представляют собою заметки о различных эпизодах Тамбовского восстания, записанные мною со слов многочисленных моих знакомых и даже незнакомых тамбовцев, приезжавших по делам службы в Москву. Мой очерк о Тамбовском восстании всякому представителю власти доступен для ознакомления и, как бы к нему ни относиться, но называть "руководителем" и "вдохновителем" Антонова человека, который так, как это сделал я, охарактеризовал и самого Антонова ("типичный экспроприатор эпохи 1905 - 1909 годов", "вольный стрелок партизанщины") и руководимое им движение ("партизанщики", нелепая "бесшабашная" голая партизанщина, без лозунгов, без идей, без программ и т.п.); это значит, в лучшем случае, обладать несовершенной логикой. Что касается захваченных у меня материалов, то они включают в себя заметки о многочисленных фактах жестокости, проявленной в борьбе как сторонниками Антонова, так и советскими войсками, и самое страшное" - рассказ одного из тамбовцев о том, как он попал в "штаб" одного из полков Антонова, что он там наблюдал и как он протестовал в помещении "штаба" против безобразий, чинимых сторонниками Антонова. Вот и все материалы, на основании которых ВЧК "установила", что "ЦК в лице этого уполномоченного руководил восстанием кулаков, бандитов и дезертиров в Тамбовской и Воронежской губерниях".
3. "На конференции П.С.-Р. осенью прошлого года представителем
Тамбовской организации П.С.-Р." действительно "был сделан доклад о восстании Антонова в Тамбовской губернии", но относительно "участия в нем местных с.-р." в докладе не говорилось и не могло говориться ни слова, в чем можно удостовериться, прочитав находящийся в распоряжении ВЧК подлинник протокола сентябрьской конференции П.С.-Р., взятый при аресте одного из членов ЦК П.С.-Р. Правда, в протоколе говорилось об организации Союза трудового крестьянства, но этот Союз не имел ничего общего с Антоновым. Он был против вооруженного восстания при данных условиях, хотя и допускал возможность такого восстания в будущем. Если впоследствии отдельные, оторванные от губернского центра, начавшиеся стихийным восстанием ячейки Союза трудового крестьянства кое-где, может быть, и приняли участие в восстании, то, во-первых, это происходило вопреки директивам руководителей Союза, а, во-вторых, те стихийные местные восстания, к которым кое-где примкнули (но, во всяком случае, не были их инициаторами), ячейки Союза трудового крестьянства, не имели никакого отношения к руководимому Антоновым восстанию. Антонов, как это явствует из очерка моего в N 6 "Революционной России", появился на сцене лишь тогда, когда стихийное крестьянское движение было подавлено советскими карательными войсками и началась партизанская фаза тамбовского восстания.
4. Союз трудового крестьянства, организованный весной 1920 г.
"правыми" и "левыми" с.-р., был разбит осенью 1920 г. в первые же дни восстания и не имел ничего общего с "Тамбовским губернским Союзом трудового крестьянства", сфабрикованным Антоновым уже в процессе самого восстания. В этом можно легко убедиться из сравнения программ обоих союзов. Достаточно поверхностно ознакомиться с той безграмотной программой, которая была выработана этим вторым антоновским Союзом и отдельные пункты которой были приведены и в "Известиях ВЦИК" ("государственный кредит личности" и прочие перлы грамотности), чтобы не смешивать в одну кучу две совершенно разнородные организации. Именно этот союз во главе с Антоновым, а не П.С.-Р., и является руководителем "антоновского" движения, и напрасны все попытки свалить всю вину за жестокости, проявленными крестьянами в борьбе с жестокостями противной стороны, на созданный весною 1920 г. союз, который, конечно, никаких зверств не "освящал", ибо в момент восстания он уже не существовал. Некоторое сходство в названиях этих двух совершенно разнородных организаций дало ВЧК - повод для того, чтобы все, что творилось от имени "антоновского" Союза (существующего, кажется, больше на бумаге), свалить на плечи погибшего осенью, вследствие арестов и бегства его руководителей, Союза трудового крестьянства, а, по пути, и на П.С.-Р.
5. Наконец, ни один из упомянутых в докладе ВЧК товарищей, названных
"членами Тамбовского губернского комитета П.С.-Р.", в действительности членами губ. комитета не были.
6. Остальные измышления насчет "корректирования действий Антонова
губернским центром с.- р.", участия Антонова на совещании с.-р. в Тамбове и проч. я не стану опровергать - не столько потому, что с мая месяца 1920 г. я не жил в Тамбове и даже приблизительно не знаю, что происходило в Тамбовской организации с.-р. за время восстания (так как вся Тамбовская организация в сентябре 1920 г. была арестована), сколько потому, что обвинения эти слишком уж бьют каждому в глаза своей нарочитой придуманностью и едва ли нуждаются в опровержении. О степени их достоверности можно судить по тем обвинениям, которые приписывают лично мне и которые я пункт за пунктом выше опроверг. Если можно одному человеку в течение года руководить из Москвы восстанием сразу в двух отдельных от Москвы губерниях, то во сколько же раз легче придумать фантастический союз Антонова с местными с.- р. (хотя бы и арестованными поголовно и содержащимися в тюрьме). Не в деятельности П.С.-Р., а в господствовавшей до сих пор политике по отношению к трудовому крестьянству ("продразверстка" и пр.) нужно искать причин длительного партизанского движения тамбовских крестьян. Антонов.не продержался бы в деревне и одного дня, если бы не действия карательных отрядов, от которых страдали не столько "антоновцы", сколько ни в чем неповинное рядовое крестьянство. В порядке кровавой круговой поруки целые села отвечали иногда за невольное и неизбежное соприкосновение с проходящими отрядами Антонова. Сожжение сел (Коптево, Верхне-Спасское, Хитрово), конфискация всего имущества крестьян, массовые расстрелы и т.п. меры озлобляли крестьян и питали отряды Антонова новыми партизанами.
Заканчивая настоящее свое заявление, я вправе требовать, чтобы из него
не сделали секрета и чтобы оно было так же широко оглашено и в заседании Московского Совета, и в печати, как широко был оглашен этот документ, которым настоящее заявление вызвано. Если бы в России существовали обычные во всякой культурной стране гарантии судебной защиты, я бы, конечно, предпочел другой путь для защиты своего доброго имени и интересов той партии, к которой я имею честь принадлежать, не замедлив привлечь к ответственности за клевету и авторов документа, и газету, позволившую себе напечатать его. Но в условиях нашей жизни я вынужден был прибегнуть к такому несовершенному средству защиты, каким является настоящее мое заявление.

Ю.Подбельский

Опубл. в сб. документов: Партия социалистов-революционеров после Октябрьского переворота. Документы из архива П.С.-Р. Амстердам, 1989. С. 551 - 555.
К списку документов