ЧЕРНЫЙ ТУРМАН

* * *
Я, забытый всеми грешник, Помышляя о весне,
Сколочу зимой скворечник Не потехи ради,
Не Для забавы, А для дела:
Чтобы занял сей дворец Из далекого предела
Возвратившийся скворец,
Не мастак крученых трелей
При полуночной луне.
У него для дальних целей
Нечто вызнать надо мне,
Различить, доверясь звукам,
Сквозь мелодию и тон,
Как по каменным излукам
Катит гулкий фаэтон,
Что за крики полнят кроны
В апельсиновом саду,
Как заморские вороны
Кличут недругам беду,
Как зовет по следу стаю
Седогривый павиан.
И возникнет ближе к маю
Приключенческий роман -
Не тролейбусно-походный,
Коммунально-типовой,
Не учебно-обиходный,
А волшебно-путевой.
МАРТ

Дворник вышел из ворот.
Солнце медленно встает,
Мглу предутреннюю крошит,
Будто старый талый лед.
Дворник хлопает в ладоши,
Тополя пылят порошей,
Галки бешено кричат,
Облака на север мчат.
* * *
...Мне небо ближе, чем стихи,
Мне дерево дороже слова.
Что слово? Полая полова.
Стихи - Подобье шелухи.
Не мех, а смех потребен лисий,
Отогревать мечту в трудах.
Я раб в годах. Я бог в садах!
Не Саваоф, А Дионисий!
И пенный ковш цветочной браги.
Он пил, И взгляд его светлел
Наискосок от ЦДЛ, И я завидовал бродяге.
* * *
Что поле, что море - пупом.
И вправду - земля кругла.
И видится очень глупым
Бессмертие лжи и зла,
Где, ранее злобой полны,
Уже улеглись ветра,
Где борозды Или волны
Возносят черты добра.
ЛИВЕНЬ

Ливень хлещет водопадом
Не на радость, На беду.
По заброшенному саду
Я непрошенный иду.
Я не прячусь под деревья,
Не бегу и не спешу.
Как философ самый древний,
В небо черное гляжу.
Бьется в нем, доселе тихом,
Откровений череда.
Прозреваю с каждым мигом
Не на миг, А на года.
Будто вовсе я не бренный
Нити истины вяжу,
В уравнение вселенной
Модуль собственный ввожу,
Жду горячими губами
Стылой вечности глоток.
Проливает что-то память
Нескончаемый поток
Гром раскатом громыхает,
Не удерживая пыл.
С яблонь пыль вода смывает,
А с меня смывает быль.
Быль - не будни, Быль - как небыль,
Быль сознанья моего.
Раньше тоже было небо,
Я не видел ничего.
Значит, я пришел к началу.
Значит, к празднику гроза.
Заливай мои печали.
Промывай мои глаза.
* * *
Я спал, А надо мной, звеня,
Мошка кружила сеткой.
Отец обмахивал меня
Осиновою веткой.
Качалась перистая синь
Усталою рукою.
Хранили миг Отец и сын
Минутного покоя.
Стволы в тумане золотом
Вершинами кивали.
Такого не было потом,
И ранее - едва ли,
Когда не силились сердца
Перестучать друг друга,
Во имя сына и отца
И родственного духа.
* * *
Звезды горстями на землю бросая,
Простоволосая и босая,
Юбочка пестрая каруселью -
Кружится ночь в августовском веселье.
Кружится ночь в августовском прощанье.
Дым обещаний. Жизнь - обещанье.
* * *
Был ли молод он? Что за вопрос...
А иначе откуда шрамы.
Будто вычертил их мороз
Меж лучами оконной рамы.
Чтобы в старости не забыл,
Кем обижен, Кого обидел.
Тот, что по сердцу - ненавидел.
Остальные - кого любил.
* * *
Не напишу о любви и о Родине.
Много ли слов и о том, и об этом?
Бывшие жившими прожиты, пройдены.
Биты два лебедя гулким дуплетом.
Все не наплачется выпь безголосая.
Эхо всё ветры не произносили.
Долго еще "золотыми покосами"
Будут бродить "голубые россии",
Словно тропой, нераздельно усеянной
Сбывшимся чем - то, Алмазновенцовым.
Тягостно петь было вслед за Есениным,
Незачем вовсе вослед за Рубцовым.
Будто порезаны струны осокою,
Песня певцу не всегда благодарна.
Мне не кричать от избытка высокого,
Пусть даже песня моя не бездарна.
Чувство услышанным быть не обязано,
Но, что сказал я Темно или зримо,
Как мне отпущено, Но неделимо
Все о любви и о Родине сказано.
  • К странице о Лавленцеве